The second hand is waiting
To make its move;
The other players, hesitating,
Hold their turns in time’s groove.
The hour has missed its cue,
Or else its fellow connivers have shifted
Their bets on what the moon and stars are due
From this day’s dupe
Whose cards they’ve marked and sifted.
No help from partners: unlit dials
Are faces — unreadable — of opponents’
Weights, counterparts, and components
That spread in rictuses instead of smiles.
The Sun tilts back; Earth balances on its chair;
The watches watch; the Zodiac turns and stares;
“Eternity can’t wait forever,” grumbling
Night’s slumped disgruntled in the air;
And still I sit expectant, fumbling, fumbling.
The theme of a high-stakes card game played against the Universal Will comes up in a time-travel fantasy entitled “Ka” by Russian poet Velimir Khlebnikov (1885-1922).
“Of course, many of you are on friendly terms with a deck of cards, and some of you even dream in your sleep about all those sevens, Queens of Hearts, and aces. But have you ever had a chance to play — not against some real person with a body, not against some average Joe out there, but with the Collective Consciousness itself? the Universal Will?
Well, I have, and I know all about this game. I consider it a lot more fun than the other “proper” version — played by candlelight, at midnight, on a green baize-covered table. I have to point out that in the range of possible moves, you’re absolutely unlimited. For example, if the game calls for it and you have the necessary strength, you can take a damp sponge and wipe all the constellations off the black sky, like erasing arithmetic problems off a blackboard.
The only thing is, each player has to destroy the position of the other.
Despite his universal nature, your opponent comes across as an equal. The game is conducted in the spirit of mutual respect, and isn’t that just what makes it so delightful? You seem to be playing the whole time against someone you know, and the game is more engrossing than if you were just playing against some specter from the grave.”
*****
Конечно, многие из вас дружат с игральной колодой, некоторые даже бредят во сне всеми этими семерками, червонными девами, тузами. Но случалось ли вам играть не с предметным лицом, каким-нибудь Иваном Ивановичем, а с собирательным — хотя бы мировой волей? А я играл, и игра эта мне знакома. Я считаю ее более увлекательной той, знаки достоинства которой — свечи, мелок, зеленое сукно, полночь. Я должен сказать, что в выборе ходов вы ничем не ограничены. Если бы игра требовала и это было в ваших силах, вы бы могли, пожалуй, стереть мокрой губкой с черного неба все его созвездия, как с училищной доски задачу. Но каждый игрок должен своим ходом свести на нет положение противника.
Несмотря на свою мировую природу, ваш противник ощущается вами как равный, игра происходит на началах взаимного уважения, и не в этом ли ее прелесть? Вам кажется, что это знакомый, и вы более увлечены игрой, чем если бы с вами играл гробовой призрак.